Больше всего на свете Левитан дорожил работой. В отличие от супруги, которая именно его работу считала виновницей всех своих бед. Их брак не заладился с самого начала. Любовь была бурной, но короткой. Из сотканной чуть ли не из воздуха и упавшей в руки прямо с небес девушки Раечка превратилась во вполне себе дамочку с командирским голосом. Точнее - в Мадам Приказ.
Левитан, привыкший иметь дело с обходительными и по-доброму относящимися к нему дикторшами, оказался не готов к взрывоопасным капризам жены, обычно уступая ее напору. И на этот раз Раиса была в крайнем раздражении. В расстегнутой шубе и с горящими не то от мороза, не то от злости щеками, она, как вихрь, налетела на Юрия в коридоре радиокомитета. Он обещал съездить с ней в комиссионный на Ордынке, но пришлось подменить заболевшего коллегу. Юрий, насколько мог тихо, пытался объяснить Раисе, что нельзя просто взять и уйти из эфира, что радио такая штука, которая не может замолчать ни на секунду, потому что слушатели ждут. А комиссионка подождет, ничего не случится. Раиса не хотела принимать никаких аргументов, твердила свое на повышенных тонах. Поняв, наконец, что ничего от мужа не добьется, резко бросила последнюю фразу, развернулась и, отбивая дробь высокими каблуками, ушла прочь.
Став невольным свидетелем сцены, поджидавший Левитана дежурный редактор «Последних известий» с сочувствием заметил: - О, у вас супруга прямо-таки Мадам Приказ.
Шмыгавшие в этот момент мимо молоденькие монтажницы с энтузиазмом подхватили сказанное. Поначалу Левитан злился на то, как называют его Раису. Но потом легко примирился, и даже сам за глаза в разговорах с тещей стал употреблять это попавшее в точку словосочетание.
Мать Раисы Фаина Львовна, зная взрывной характер дочери, всегда в их ссорах стеной становилась за Юрия. Но когда они оставались один на один, позволяла себе подтрунивать над зятем. Фаина Львовна была настоящей хранительницей и домоправительницей в семье Левитана. Она неутомимо готовила, во сколько бы Юрий не вернулся из радиокомитета, его ждал горячий ужин. Но из всей стряпни энергичной тещи Левитан отдавал предпочтение ее несравненному винегрету. Учуяв знакомый запах, он в надежде быть незамеченным пробирался на кухню, чтобы прямо из кастрюли «взять пробу». Но Фаина Львовна была бдительна. Застав зятя на месте преступления, она распекала его:
- Скажите спасибо, Юрочка, что Мадам Приказ этого не видит.
Отправляясь на работу, Левитан частенько второпях спрашивал Фаину Львовну:
- Что там велела Мадам Приказ прикупить из продуктов?
Он пропадал на своих эфирах. Раиса подолгу отлучалась из дома, не находя нужным давать объяснения матери или мужу.
Война, общие заботы как-то заставляли их держаться друг за друга. Когда это оказалось позади, трудности совместной жизни лишь усилились. Они почти не разговаривали между собой наедине. Еще мучительнее было вынужденное общение, если Левитана с супругой приглашали на премьеру или на торжества. Он по-прежнему обожал танго, и особенно «Кумпарситу». Он не мог забыть образ девушки в красном платье. Но Рая настоящая совсем на нее перестала быть похожей. Своими тонкими ножками твердо стояла на земле, была жестка и требовательна. Она носилась по комиссионкам, забитым трофейными шмотками. И всегда оставалась недовольна. Она обижалась на мужа, что вовремя не дал ей денег, и кто-то успел увести прямо из-под носа приглянувшуюся ей кофточку. Она упрекала мать, что та на полную громкость включает репродуктор, чтобы в любое время суток слушать своего «Юрочку». Для Раисы же он был только Левитан. Она иначе и не обращалась к мужу. Он, конечно, обеспечивал их всем необходимым, но этого было явно мало. Другие скупали по дешевке картины, тащили в квартиры антиквариат, который за копейки продавали на блошином рынке на Тишинке. Комнаты, в которых жили они, казались убогими - самая обычная мебель, из украшений - разве что полки с книгами. Левитан в очередной раз давал слово, что в ближайший выходной они непременно отправятся где-нибудь что-нибудь «поискать», как тогда говорили. И, кажется, сам верил, что выполнит обещанное, хотя уже накануне начинал сильно скучать от такой перспективы. Впрочем, надеждам Раисы не суждено было сбыться ни в этот, ни в другой раз. Радио безраздельно занимало его время. Там было для него все самое главное и важное. Там ему было хорошо, даже если вокруг все складывалось не самым лучшим образом, спокойно, даже если случался аврал, и весело, когда совсем не хотелось смеяться.
В один из дней 1949 года Раиса объявила, что уходит к другому. Большой неожиданностью для Левитана это сообщение не стало. Он еще раньше почувствовал, что с женой что-то происходит. Но сдержанность как неотъемлемое условие дикторского труда превратилась в его собственную черту характера. Потому он не терзал себя подозрениями и не пытался вызвать на откровенность супругу. Он просто ждал. И ничего иного уже не мог или не хотел делать.
Избранником Раисы оказался новоиспеченный выпускник военной академии. Ему прочили блестящую карьеру, он должен был служить в советской группе войск в Германии. И молодой майор очень спешил жениться, иначе ему вряд ли светила заграница.
Выяснять отношения не имело смысла. Все было предельно ясно. Рая стремилась вырваться из полной тяжких забот будничной послевоенной Москвы. Ей были невыносимы необъяснимая холодность мужа, нудные наставления на путь истинный матери. Лихой майор пришел к ним в дом в обнимку с тремя бутылками шампанского, которые сам же не то от смущения, не то из-за ошалелой влюбленности и выпил. Он пытался что-то втолковать о своем безмерном уважении Юрию Борисовичу и о душевной ране, непонятно кому нанесенной. Раиса напряженно молчала. Фаина Львовна за стол принципиально не села и тут же взялась протирать пол в прихожей, громко ворча, мол, «приходят, топчут тут всякие».
Левитан вполне осознавал комичность ситуации. Его забавляло, как майор душевно «отпрашивал» у него жену. Изображать Отелло он не смог бы по определению. Да и «измена» в таком варианте представлялась слишком сильным словом. Юрий боялся только одного, что Раиса заберет в Германию дочь, а разлука с Наташей казалась ему невыносимой.
Но Раиса уходила налегке. Впопыхах побросала вещички в чемодан, который майор тут же подхватил. Чмокнула спящую в кроватке дочурку, прижалась на мгновение к материнской щеке и задержала руку Левитана, пытаясь поймать его взгляд. «Не хватало только сказать ей “останемся друзьями”, как в дурном спектакле», - иронично подумал Левитан.
Рая оставила ему не только дочь, но и родную мать. В общем, остался «при своих», сказал он себе, подводя черту под одиннадцатью годами семейной жизни.
К счастью, с ним оставались его потрясающее чувство юмора и преданные друзья. Это и было настоящим спасением в самые трудные минуты.
Юрий Левитан. Путь великого диктора. «Навстречу пожеланиям трудящихся»