«...Прием пленных немецких солдат на всех фронтах закончен» – это была последняя оперативная военная сводка, которую Левитан прочитал 15 мая 1945 года от имени Совинформбюро. Жизнь предстояло выстраивать по законам мирного времени.
Но долгожданная общая Победа, как оказалось, еще не гарантировала личных побед каждому отдельному человеку. Заплатив самую дорогую плату за свободу от захватчиков - за каждого погибшего немца приходилось в среднем семь погибших граждан СССР - народ-победитель за четыре кровавых года не заработал себе реального права жить хорошо и свободно. Государство как было, так и осталось той неизменно бездушной машиной, которая без колебаний ломала людей в случае малейшего подозрения в инакомыслии и подчиняла всех лишь ей известному «заводу».
Вскоре после войны над Совинформбюро начали сгущаться тучи. Очевидно, советское руководство посчитало, что налаженные во время войны международные связи общественных организаций и, собственно, Совинформбюро с зарубежными странами являются опасным каналом, по которому в СССР проникает враждебная буржуазная идеология.
В обширном документе ЦК ВКП(б) от 27 июня 1946 года работа Совинформбюро была подвергнута резкой критике. Начиналась кампания против ЕАК, умолчать о СИБе, а тем более хвалить его было бы нелогично. Мужество и преданность людей, отдававших силы главному пропагандистскому рупору СССР, в учет не принимались.
Еврейский антифашистский комитет
ЕАК был создан в рамках деятельности Совинформбюро.
Уже к весне 1942 года ЕАК оформился как весьма влиятельная организация. Многие его активисты, по данным исследователей, одновременно были агентами НКВД, проводили в ЕАК согласованную с государственной линию.
ЕАК информировал руководство страны о процессах, происходивших вокруг образования государства Израиль. На основании этой информации СССР тайно, через Чехословакию, оказывал поддержку Израилю в войне против арабов - поставлял ему высвободившееся после Отечественной войны вооружение. Но вскоре после образования государства Израиль выяснилась ошибочность всех основных прогнозов. В результате выборов в Израиле пришло правительство, занявшее во внешней политике однозначно проамериканскую, а не просоветскую (вопреки ожиданиям) позицию.
Лидеры ЕАК были репрессированы, ее председатель, известный театральный деятель Михоэлс, по прямому указанию Сталина убит, сама организация распущена. Под влиянием этого события в руководстве страны произошли существенные перестановки на самом верху: Молотов, Булганин, Микоян были сняты с занимаемых постов.
Трагичной оказалась судьба первых руководителей Совинформбюро. Буквально на другой день после Победы, 10 мая 1945 года, скончался, как указывалось, от «сердечного приступа» глава СИБа Александр Щербаков. Хотя для знавших его не требовался особый диагноз: умер руководитель после сильного запоя, переусердствовав на радостях. По выражению Никиты Хрущева, «он сам глушил крепкие напитки и других втягивал в пьянство в угоду Сталину». «Берия тогда правильно говорил, - вспоминал Хрущев, - что Щербаков умер потому, что страшно много пил».
Особых сожалений ни у сотрудников СИБа, ни в журналистской среде кончина «кролика, проглотившего удава», как окрестили его с легкой руки Корнея Чуковского, не вызвала. А закрепить за руководителем советского информбюро такой образ у дедушки Корнея были свои причины. «Меня вызвали в Кремль, и Щербаков, топая ногами, ругал меня матерно, — пишет Чуковский, - я и не знал, что при каком бы то ни было строе всякая малограмотная сволочь имеет право кричать на седого писателя», - заключает он. Однако, надо признать, любимец детворы легко отделался. Направленный в ЦК донос на него касался высказываний писателя о роли Сталина в революции. Вполне мог бы автор «Айболита» угодить в лагерь за «подрывную агитацию». Вместо этого Щербаков лично провел с ним «политико-воспитательную работу», разъяснив в максимально доступной форме, что нужно говорить, а что нельзя. В общем, особой кровожадностью секретарь ЦК и по совместительству руководитель главной информационной службы не отмечен, своими высокими должностями был обязан прежде всего сестре, супруге Жданова. Так что прах начальника СИБа с почестями увековечили у Кремлевской стены. А через некоторое время, когда начало раскручиваться «дело врачей», часть из них обвинили в том, что довели до смерти неправильным лечением еще и товарища Щербакова.
Его заместитель, член РСДРП с 1901 года, и по существу основатель ЕАК, Соломон Лозовский в 1946 году сначала потерял пост в Наркомате иностранных дел. Это было связано с начавшимися чистками внешнеполитических ведомств СССР от «недопустимой концентрации евреев». Вскоре его отлучили и от Совинформбюро. Лозовский, безусловно, понимал, что Михоэлс был «ликвидирован» и что решение об его собственной участи - лишь вопрос времени. Будучи на всех прежних должностях напрямую завязанным на органы госбезопасности, поскольку «иностранные дела» и пропаганда за рубеж были неотделимы от внешней разведки, Лозовский вполне осознавал, что выбраться из этого круга не удастся. В преклонном семидесятилетием возрасте, оставаясь лишь завкафедрой международных отношений, Лозовский был арестован, в течение трех лет вкупе с другими врагами народа шло рассмотрение дела. И в 1952 году Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила его к высшей мере за измену Родине. Он фактически был в числе последних сталинских расстрелянных.
СИВ в военные годы и СИВ послевоенный существенно различались. Прежде здесь прямо «с колес» передавались смелые строчки с передовой. Писательские знаменитости запросто захаживали в редакционные отделы, отправлялись в командировки, привозили яркие откровенные материалы. Весь журналистский цвет Москвы за честь считал получить задание от Совинформбюро. И в одночасье все резко поменялось. Дорожащие своим именем публицисты в срочном порядке отдалились от СИБа, под разными благовидными предлогами отнекиваясь от сотрудничества с малоприятным новым штатным составом. Иные, кто, не щадя бумаги, представлял «на вынос» сильно залакированную советскую действительность, были малоинтересны зарубежной публике.
Читать наспех слепленные угодливые тексты удовольствия не доставляло. Левитан с превеликой радостью отложил бы их в сторону. Но диктору ЮрБору не приходилось выбирать материалы для озвучивания. Он все ясней осознавал, что 1945 год стал водоразделом не только между миром и войной, но и резко поменял, во всяком случае у него, представления о послевоенном будущем. Он уже не мог без колебаний воспринимать нынешнюю реальность как естественное течение жизни. Жестокость сталинского руководства - как неизбежную необходимость. Вместе с тем мудрый Левитан вполне отдавал себе отчет, что работа у него напрочь исключает нелояльность к властям. А работой он дорожил больше всего на свете.
Юрий Левитан. Путь великого диктора. Расставание с Мадам Приказ.